ГОСДУМА, ВАЛЕЖНИК И МОЛОДОЙ МАРКС или повторение пройденного

Autorius: Michailas Bugakovas Šaltinis: https://bugakovasblogas.wordpr... 2018-01-15 16:12:08, skaitė 1403, komentavo 1

На рассмотрении комитета Госдумы Российской Федерации по природным ресурсам в 2018 году находятся четыре законопроекта, связанные с лесопользованием. Они направлены на регулирование режима защитных лесов, на их сохранение, на повышение эффективности лесопользования, а также на создание законных условий для использования гражданами валежника для собственных нужд.

Депутаты предлагают отнести валежник, то есть сухие деревья или их части, лежащие на земле, к не древесным лесным ресурсам (к не древесным лесным ресурсам, сбор которых не ограничивается, относятся: береста, пни, кора деревьев и кустарников, веточный корм, хворост, еловая, пихтовая, сосновая лапы, мох, камыш, лесная подстилка, тростник и так далее).

Сегодня сбор упавших деревьев считается незаконной заготовкой древесины. Для сбора валежника необходимо получить разрешение местных властей, что может занять до 120 дней. То есть, сбор валежника в России считается „незаконным деянием“ или, попросту, говоря – кражей.

Как в этой ситуации не вспомнить социально-экономические причины зарождения марксизма в первой половине XIX века и, в частности, формирование социально-философских и правовых взглядов молодого К. Маркса. В 1842 году 24-летний доктор философии опубликовал в „Рейнской газете“ статью „Дебаты по поводу закона о краже леса“. Тогдашнее прусское правительство предложило на рассмотрение ландтага (что-то вроде нынешнего парламента) законопроект, запрещающий сбор валежника без разрешения владельца леса и предусматривающий наказание за такой сбор как за кражу.

В то время валежник для бедного крестьянина тех времён был важным подспорьем в хозяйстве: покупного леса ему не хватало. Поэтому крестьяне во всех странах ревниво отстаивали своё природное право свободно собирать валежник.

Молодой Маркс впервые столкнулся с таким неприкрытым и циничным проявлением классового характера всей буржуазной правовой системы. Выносимый на парламентское обсуждение правительством Пруссии законопроект был типично классовым проектом, подготовленным исключительно в интересах землевладельцев, против крестьянской бедноты.

Интересно, в пользу чьих классовых интересов подготовлены законопроекты по валежнику, представленные в Российскую Государственную думу в наше время? И чьи интересы будут отстаивать большинство депутатов, в особенности думские коммунисты, при их обсуждении?

Можно в связи с этим напомнить, как рассуждал молодой Маркс.

Он, в частности, доказывал, что сбор валежника не есть кража леса, поскольку между валежником и лесом как объектом собственности не существует никакой связи: ни органической (валежник – мёртвый лес, т.е. не лес), ни искусственной (валежник перестал быть лесом без вмешательства человека).

Стало быть, валежник не есть собственность лесовладельца, который в силу захватного права пометил весь лес как свою частную собственность, а собственность общества, которое „сталкивается с продуктами стихийной силы природы, внося в них порядок“. (Маркс К., Энгельс Ф. М.1955, Соч. т. 1, с.130).

Продолжаю логику Маркса следовало бы сделать вывод о том, что и в целом лес, земля, водные ресурсы, полезные ископаемые и другие „продукты стихийной силы природы“ могут быть объектами частной собственности только в силу захватного права, которое привилегию господствующего в обществе класса превращает в закон этого общества.. По природному же праву они могут быть только общественной собственностью.

Поскольку и в России, и в других постсоциалистических странах земля, лес и другие природные ресурсы в законодательном порядке уже стали или становятся объектами частной собственности, а так же с учётом того, что мы живём всё таки в начале XXI, а не XIX века, то прогресс в решении классовой проблемы валежника будет очевидно состоять в том, что представители господствующего класса в парламенте милостиво разрешат не считать сбор „не древесных лесных ресурсов“ кражей.

Здесь опять же уместно вспомнить молодого Маркса и его характеристику правосознания лишённого собственности бедняка.

Сухой, мёртвый валежник в противоположность живым, сочным деревьям и стволам, крепко связанными своими корнями с землёй, представляется в сознании бедняка как „физическое изображение бедности и богатства. Человеческая бедность чувствует это родство и выводит из этого чувства родства своё право собственности…Как не подобает богатым претендовать на милостыню, раздаваемую на улице, точно так же не подобает им претендовать на эту милостыню природы“ (там же).

Сегодняшний капитализм, конечно же, „гуманнее и справедливее“ капитализма времён К. Маркса. Зачем нынешнему собственнику претендовать на „милостыню природы“, когда у него в собственности сама эта природа? Более того, предоставление этой „природной милости“ беднякам сегодняшний капиталист даже готов оказывать на законном основании. Так сказать, готов поделится своей правовой привилегией. Зачем ему ломать копья из-за какого-то мелкого закона, когда ему принадлежит всё правовое государство?

Боле того, сегодня понятие «природной милости» можно и расширить. Почему бы законом не установить право людей на использование остатков и излишков олигархо-капиталистической деятельности на нефтегазоносных промыслах, в сферах земельного и водного хохяйствоавния, и т. п? Как говорится, будут и волки сыты, и овцы целы.

Вероятно, российские депутаты, решая вопрос о валежнике, и будут исходить из этой природно-олигархической благотворительной аксиомы.

Кстати, символично, что история про валежник повторяется дважды…